Федор Титанищев,  - лауреат литературной премии имени Казанеева, обладатель двух золотых Индуцеев и одного платинового Жука за особый вклад в фантастику, автор шестнадцати романов-бестселлеров, - открыл глаза.

Два человека, склонившихся над ним, выглядели немного странно.

Первый, худощавый, со слегка вытянутым лицом и строгими глазами серо-стального цвета, был одет в голубой комбинезон и такого же цвета круглую шапочку, похожую на шляпу с обрезанными полями.

Второй незнакомец был облачен в комбинезон нежно-розового цвета. «Розовый» был маловат ростом, полон фигурой и добродушен лицом. В карих глазах блестели веселые огоньки, под курносым, похожим на картошку носом, расплывались в улыбке полные губы.

Лица обоих незнакомцев прикрывали полукруглые пластинки, совершенно непонятным образом державшиеся в пространстве в паре сантиметров от носов «голубого» и «розового».

- Где я? – кашлянув, испуганно поинтересовался Титанищев. – Я в больнице? Что случилось?

- Не волнуйтесь, - улыбка толстяка в розовом стала еще радужнее и душевнее. – Теперь вам уже ничего не грозит! Теперь вы будете жить очень долго. Практически вечно!

- Я что, заболел? – Титанищев почувствовал сухость во рту. – Скажите мне всю правду…

«Розовый» и «голубой» быстро переглянулись. Глубоко вздохнув, толстяк в розовом едва заметно кивнул.

- Хорошо, мы не будем скрывать от вас информацию, - сказал «голубой», снова обратив взгляд к лицу Федора.

Голос его звучал твердо и даже чуть резковато:

- Вы умерли примерно двадцать три тысячи лет назад. А мы вас воскресили…

- Я умер… - кровь отлила от лица Федора. – Давно умер…

Он немигающим взглядом уставился в потолок.

- Вы снова живы, - возразил «розовый». – Фаза смерти закончилась.

- Где же я? – Титанищев по-прежнему созерцал белую плоскость потолка. – На небе? В раю?

- Сейчас вы находитесь в оздоровительном комплексе на срединном континенте, - со смешком пояснил толстяк.

- Вся Земля с нетерпением ждет вашего воскрешения, - добавил худощавый, почтительно склоняя голову.

- Почему? – Федор перевел взгляд с потолка на лица собеседников.

- Нам, человечеству двадцать пятого тысячелетия, выпала великая честь вернуть к жизни современника великого Тюлькина, - торжественным тоном произнес человек в голубом.

- Тюлькин? – Титанищев наморщил лоб. – Что-то не припоминаю…

- Ну, как же? – «розовый» удивленно вскинул брови. – Тюлькин жил и творил именно в вашу эпоху…

Худощавый сунул руку внутрь нагрудного кармана на комбинезоне и извлек из него тощенькую брошюрку в мягком переплете ярко-желтого цвета. На обложке значилось: «Иннокентий Тюлькин, «Приключения космического зайца».

- Случилась всепланетная катастрофа, все культурное достояние предыдущего человечества погибло, - сказал «голубой». Его лицо стало печальным. - До наших времен дошла только вот эта книга.

- Эта книга? – Титанищев охнул. – А как же Пушкин, Тургенев, Чехов? Неужели их книги не сохранились?

- Э… - толстяк озадаченно выпятил нижнюю губу. -  Нам ничего не известно об этих авторах…

- Но зато книга великого Тюлькина сохранилась в прекрасном состоянии, - худощавый растянул тонкие губы в улыбке.

- Я не помню никакого Тюлькина, - покачал головой Федор.

- На последней странице обложки есть его фотография, - собеседник в голубом комбинезоне перевернул брошюру. – Это единственное изображение величайшего гения человечества.

Титанищев сощурился, всматриваясь в лицо на обложке, и испуганно отшатнулся:

- Это же…

- Вижу, что вы узнали нашего классика! – на круглом лице толстяка засияла улыбка.

- Какого классика?! – Федор попытался привстать на локте, но сил в его заново рожденном теле было еще маловато, и он снова расслабленно рухнул на подушки. – Это же Кешка! Кешка по прозвищу Тюля-графоман!

- Как графоман? Почему графоман? – лошадиное лицо худощавого вытянулось еще больше.

- Потому, что он совершенно не умел писать! – выпалил Титанищев. – Да вы посмотрите на тираж этой его книжки! Пятьдесят экземпляров! Ни одна редакция не хотела печатать эту хрень! Тюлькин тиражировал свои опусы только за свой счет!

Толстяк и худощавый быстро переглянулись.

- Успокойтесь, - примирительно сказал толстяк. – Не стоит так волноваться.

- Мировая литература погибла! – Федор обхватил голову руками. – Лермонтов, Шекспир, Диккенс… Но Тюлькин выжил! Графоман Тюлькин!

- Вам нужно отдохнуть, - сказал худощавый. Откуда-то из-за спины он достал небольшой кубик, сияющий хрустальными гранями, и молниеносно коснулся им лба Федора Титанищева.

Писатель расслабленно замер, глаза его закрылись.

- Спит, - констатировал толстяк и обернулся к худощавому:

- Нужно признать, коллега, что наш опыт оживления человека из прошлого удался только частично.

- Увы, - худощавый кивнул с озабоченным выражением на лице. – Время серьезно влияет на умственные способности. Серьезно и необратимо!

- Это же надо! – толстяк горестно вздохнул. – Назвать великого Тюлькина графоманом! Тюлькина, на философском и культурном наследии которого основана вся наша цивилизация!