Ночью снова шел снег, но к утру снежить перестало. 
Время было раннее, около восьми, солнечный свет еще не растворил окончательно голубовато-серую утреннюю мглу. Но дорожку в снегу уже успели прочистить – от самого блиндажа и дальше, к боевым позициям. Дорожка получилась узенькой, едва можно было разойтись со встречным. Поэтому комбат  Егор Лукич со смешной фамилией Пионеров, - невысокого роста, сделавшийся почти квадратным в теплом армейском полушубке, - шел первым, а Илья Безумцев, высокий и худощавый, в длинном черном пальто, степенно вышагивал следом за комбатом, держа дистанцию примерно два метра.
- Превращения, Илья Сергеевич, начались ровно три недели назад, двадцать пятого декабря, - сказал Пионеров, не оборачиваясь. – Первым оказался грузовик с артиллерийским снарядами. Заехал поздним вечером, стал на стоянку. Водитель запер двери, сдал машину под охрану караульному и ушел спать. А утром обнаружил, - шишкин лес! - что КАМАЗ одеревенел.
- Любопытно… А караульный никуда в течение ночи не отлучался? – на ходу поинтересовался Безумцев.
- Караульные. За ночь их сменилось трое – мороз был градусов двадцать, пару часов простоишь в валенках и теплом полушубке, а потом все равно постепенно начинаешь коченеть. Поэтому караульных мы меняем каждые два часа.
- И что же, караульные ничего необычного не заметили? К машине никто не приближался?
- Никто. Солдатики мои клянутся мамами и божатся, что ни на минутку не уходили с боевого поста. Н-да… Сначала мы подумали, что это чья-то дурацкая шутка. Вроде как сюрприз от Деда Мороза под Новый год, - Пионеров фыркнул. – Решили, что кто-то соорудил деревянную копию КАМАЗа и приволок ее на пост, а  грузовик со снарядами замаскировал где-то рядом. Но шутка явно затягивалась: к вечеру ни шутник никак не проявился, ни настоящий автомобиль не обнаружился. Подняли тревогу, доложили в штаб, я даже взбучку успел получить от командарма. Так сказать, за ротозейство… Ну, а утром следующего дня превращения уже стали массовыми. Как говорится, косяками пошли.
Они обогнули какие-то постройки из красного кирпича и свернули влево. Пионеров остановился так резко, что Безумцев едва не уткнулся носом в его спину. 
- Вот мы и пришли, - сказал комбат. – Танк Т-90. Вчера, шишкин лес, прибыл.
Пионеров сделал шаг в сторону, в снег, и обернулся к Илье:
- Впрочем, смотрите сами…
Безумцев шагнул вперед, всматриваясь.
Танк уже перестал быть танком. Очертания еще сохранились, но корпус из металлического в камуфляжно-зеленой покраске всего за сутки сделался деревянным, темно-коричневым, покрылся древесной корой. По всей поверхности танка тянулись вверх тоненькие зеленые росточки.
- Уже обрастать начал, - закуривая, констатировал комбат.
Он замолчал, попыхивая сигаретой. Сигарету держал по-фронтовому, в кулак, чтобы со стороны не было видно тлеющего огонька.
- Интересно, интересно… - задумчиво проговорил Илья. Сделал несколько шагов вперед и постучал кулаком по тому, что еще сутки назад было броней танка. Поверхность отозвалась глухим деревянным звуком.
- А из днища он уже пустил корни, - сказал Пионеров. – Но не глубоко. Примерно неделю ростки буду тянуться вверх, пока не сформируются молодые деревца.
- А что потом? – Безумцев присел на корточки, заглядывая под гусеницы танка. На танковых траках яркими зелеными островками уже обозначился мох.
- Потом начнется разделение. Длится оно обычно около трех суток. 
- Как это? – не понял Илья.
- Корпус танка разделится на отдельные стволы - по числу ростков. Внешне они уже ничем не будут отличаться от обычных деревьев.
Пионеров глубоко затянулся и двумя пальцами отстрелил окурок далеко в сторону:
- Ну, а затем начнется марш.
- М-м-м?… - Безумцев непонимающе вздернул брови.
- Деревья начнут расходиться в разные стороны. Во все стороны равномерно, до расстояния примерно ста метров от места, где сейчас стоит танк.
- Как это расходиться? – Илья выпучил глаза.
- На корнях, - пожал плечами комбат. – Которые у них временно станут ногами. По виду они напоминают конечности осьминога. Идут деревья не спеша. Делают примерно шаг в минуту.
- Гм… И?
- А потом останавливаются и уже окончательно пускают корни в землю. В итоге получается близкая к окружности рощица фруктовых деревьев. 
- Фруктовых?
- Ах, да… - Комбат поморщился. – Забыл сказать: все превращения заканчиваются появлением именно фруктовых деревьев. Ну, а в некоторых случаях – овощных грядок.
Илья окинул корпус танка задумчивым взглядом.
- Танки обычно становятся яблоневыми садами, - продолжил пояснения комбат, скривив губы в усмешке. – Сорта плодов получаются разные, в зависимости от марки одеревеневшего танка. Т-55 станет «семеренкой», Т-72 превратится в «грушовку»… Ну, а вот этот Т-90 сделается сортом «чемпион». 
- Так… - Илья шумно сглотнул застрявший в горле нервный ком. – А что, у этих деревьев есть даже плоды?
- И вполне съедобные! – Пионеров хохотнул. – Наша кухня уже неделю варит из них компоты. А тетя Маша даже делает джем. Вкуснятина! За обедом сами убедитесь.
Некоторое время Илья молчал, задумчиво разглядывая одеревеневшую боевую машину. Ни с чем подобным он никогда не сталкивался. Его, заведующего университетской лабораторией физических исследований, пригласили на передовую, как специалиста по аномальным явлениям, но чудеса, которые он наблюдал сейчас в прифронтовой зоне, еще никогда и никем в науке не описывались. Налицо была какая-то совершенно новая и весьма странная аномалия. Металл превращался в дерево, мертвое вещество становилось живыми растениями.
- Это был последний наш танк. – Лицо Пионерова помрачнело - Вдоль фронта, на глубину пятнадцать километров от передовой, уже не осталось ни одной единицы боевой техники. 
- А что меняются не только танки? – Безумцев удивленно округлил глаза. В ответ на недоуменный взгляд комбата виновато улыбнулся:
- Вы уж извините, Егор Лукич, но ни в министерстве обороны, ни в штабе фронта мне толком ничего так и не объяснили. Лишь попросили исследовать неизвестное природное явление.
- Секретчики хреновы, - в сердцах ругнулся Пионеров. – Хранители военных тайн, шишкин лес!
Он поднял руку, указывая в сторону горизонта:
- Вдоль передовой теперь сплошные фруктовые сады. Вместо установок «Град» появились груши. Пушки и гаубицы стали абрикосами и сливами. На позициях зенитного полка растут вишни. Ну, а там, где были склады с боеприпасами и амуницией, – картофельные и свекольные поля. Вместо мин – капуста и морковь.
- Чудеса, да и только. - Илья почесал указательным пальцем левый висок.
- Это еще не все, - в глазах комбата зажегся огонек злого веселья. Он махнул перчаткой влево, в сторону зеленого пятна за околицей села. – Неделю назад там сел вертолет. Не хотите прогуляться по пальмовой роще, Илья Сергеевич?
- А на пальмах растут кокосы и бананы? – Безумцев недоверчиво ухмыльнулся.
- Вот именно, - без тени улыбки на лице вздохнул Пионеров. – Хочешь – доставай банан, а хочешь – пей кокосовое молоко. Кстати, забыл сказать: урожай со всех наших деревьев можно снимать ежедневно.
- Так это же мечта любого садовода и огородника! – Безумцев присвистнул. – Егор Лукич, вам грех не воспользоваться ситуацией!
- Я – командир боевого подразделения, а не председатель колхоза, - хмуро заметил Пионеров и сердито засопел. – У меня, шишкин лес, другие интересы! Я должен воевать с врагом, а не собирать урожаи!
- А что со стрелковым оружием? – Илья решил сменить направление разговора. Ему стало неловко, что он обидел комбата. – Оно-то хоть не меняется?
- И оно тоже стало меняться, примерно с неделю назад. Автоматы, пулеметы, пистолеты становятся кустарниками. Крыжовник, смородина, малина…
- У вас есть какие-то версии, чтобы объяснить все эти феномены? – поинтересовался Илья. 
- Да какие еще версии, шишкин лес? – комбат недовольно сощурил глаза. – Это вы мне предложите свои версии, товарищ научный консультант! Научные и обоснованные! А для меня все это -  какая-то чертовщина!
Он зло ткнул кулаком в деревянную стенку танка. Перевел дыхание и снова повернулся к Илье:
- Извините за эмоции, Илья Сергеевич. Не сдержался…
- Да ладно, - Безумцев примирительно отмахнулся. – Я только хотел узнать ваше мнение.
- Сначала мы думали, что все это – козни «северных». Какая-то разновидность биологического оружия, что ли… Но потом разведка доложила, что у противника те же проблемы. Оружие на севере тоже одеревенело  на удалении до пятнадцати километров от фронтовой полосы.
- Нет, это не биология, - покачал головой Илья. – Не химия и не какое-то излучение.
- Ну, каких-нибудь пришельцев инопланетных верхом на летающих блюдцах мы тоже не заметили, - Пионеров развел руками. – А вот беспилотники тут летали. И наши, и «северных». Про «северян» ничего сказать не могу, не знаю. А оба наших вернулись на землю деревянными планерами. Теперь на взлетной полосе сад персиковых деревьев.
- Хорошо, а что другая техника? Невоенная? Автобусы, легковые машины, грузовики…
- Вот их изменения не касаются, - Пионеров мотнул головой. – Не касаются, пока вполне мирные машины не начинают оснащать каким-нибудь вооружением. Или хотя бы не загрузят боеприпасами.
- Значит, - сказал Илья, размышляя в голос, - это явление распространяется только на военную технику. Ширина зоны превращения тридцать километров. Протяженность – примерно двести пятьдесят. А на какой высоте летели беспилотники?
- От километра до пяти, - ответил комбат. – Но это ничего не значит. Высота зоны, в которой техника меняется, может оказаться намного больше. Вчера в наш центральный штаб звонили из столицы братского государства. Они раз в неделю снабжали нас данными космической разведки. А теперь мы этого лишились: на орбите замолчали два спутника – как раз те, которые передавали разведывательную информацию. Наверное, тоже одеревенели. 
Он помолчал и добавил:
- Есть подозрение, что и спутник заморской державы, который помогал «северянам», подвергся превращению. По данным нашей разведки, он уже несколько дней не выходит на связь.
- Угу, - кивнул Илья и, не мигая, уставился на Пионерова. – Мне кажется, я начинаю понимать, в чем причина всех здешних перемен.
- Кха… - Комбат словно поперхнулся воздухом. – Вот так, сразу? Без исследований и взятия проб?
Он недоверчиво хмыкнул.
- Вы очень подробно описали ситуацию, - засмеялся Безумцев. – Легко сделать выводы, хотя бы предварительные. Конечно, еще нужны исследования, и я их проведу, но рабочая гипотеза у меня уже есть. В зоне боевых действий произошла психопространственная инверсия.
- Чего-чего? – Пионеров нахмурил лоб. – Психо… Что?
- Психопространственная инверсия, - повторил Илья и пояснил:
- Человеческая психика иногда напрямую воздействует на окружающее пространство…
- Галлюцинации, что ли? – Комбат захлопал глазами, все еще ничего не понимая.
- Галлюцинация – это когда нереальное кажется настоящим. А в нашем случае все наоборот: материализовались мысли и желания многих людей.
- Простите, Илья Сергеевич, все равно не понимаю…
- Мы живем в одиннадцатимерном пространстве, - пустился в объяснения Безумцев. – Но реально нам доступны только три координаты: длина, ширина и высота. Плюс мы еще ощущаем течение времени. А остальные семь измерений являются для нас свернутыми. Но этот факт вовсе не отменяет их воздействия на наш мир. Когда мечтает один человек – свернутые пространства так и остаются в сложенном состоянии. Но вот когда желать одного и того же начинают сотни тысяч, а то и миллионы человек… Тогда пространство размыкается и начинает воздействовать на нашу реальность, меняя ее самым необычным образом. Например, превращая боевую технику и оружие во фруктовые деревья и кустарники…
- Так, - Пионеров сухо кашлянул. – Значит, вы считаете, что кто-то задумал… э… Замыслил одеревянить нашу военную технику?
- Мы сами это и задумали, - Безумцев засмеялся. – В частности, вы и я!
- Не говорите загадками, Илья Сергеевич! – заиграл желваками комбат, снова раздражаясь.
- Егор Лукич, - Безумцев лукаво прищурился, - признайтесь, чего вы хотите? Вот сейчас, например?
Комбат не ожидал такого вопроса, фыркнул, моментально остывая.
- Водки хочу, шишкин лес, и сальца с черным хлебом! - хохотнул почти уже весело.
- Ладно, а если не считать сиюминутных желаний? Если помыслить, так сказать, в глобальном масштабе? Чего, к примеру, вы хотите в жизни?
- Ну… - комбат опешил, задумался. – Так даже сразу и не ответишь… А вы сами-то чего хотите?
- Я хочу, - Илья растянул губы в улыбке, - уехать с любимой женщиной в большой и красивый город, жить в благополучии, долго и счастливо. Верить, любить, познавать, творить! Читать и писать книги! Путешествовать по другим странам, в конце-то концов!
- Я тоже хочу быть счастливым, - Пионеров глубоко вздохнул. – Пацанов своих мечтаю воспитать, как настоящих мужчин. Дом достроить. Хочу, чтобы мать с отцом были здоровы… Да что говорить? Счастья хочу, простого человеческого счастья!
- У всех людей есть мечты, - кивнул Безумцев. – Разные, но все же в каждой мечте присутствует некая общность… Общее желание…
- Какое?
- Мир, - сказал Илья едва слышно. Улыбнулся и добавил:
- Всем нам очень хочется мира…